В середине XVII века между Речью Посполитой и Московским царством велась война. Велась, она, правда, и в конце XVI века, и даже ближе к его середине, но нас интересует именно этот отрезок — в середине XVII-го. Ибо жил в это время на восточной границе некий пан Адам Хлусь герба Борейко. Вёл сей пан жизнь вполне беспорядочную, воевал и со шведами, и с татарами, и с другими панами, но более всего — с московитами. В общем, кто рядом был, с тем и воевал. Вёл он, как принято говорить в просвещённом XX веке, в основном партизанские действия на коммуникациях противника.
— Разбойничал, в общем, — поправил пана Стефана Черникин.
— Да, разбойничал, — с готовностью согласился пан Стефан, — но сугубо с московской точки зрения, с польской же — вот как я сказал.
И все втроём рассмеялись, причём пани Ивона смеялась серебряным колокольчиковым голоском.
В общем, был сей пан Адам Хлусь вариантом небезызвестного российской культуре Кмитица — довольно распространённый типаж Порубежья, — только труба пониже и дым пожиже.
Но вот в какой-то момент пану Хлусю не повезло. Вот Кмитицу всегда везло, а Хлусю — нет. Впрочем, не повезло ему всего один раз, зато крупно.
Пан Хлусь до такой степени обрыдл воинству князя Долгорукого, что оно не поленилось и поймало его в засаду. Слуг его русские частично положили, частично разогнали, а самого шляхтича взяли в полон. И собрались содрать с него выкуп.
Тут-то и обнаружилась основная незадача пограничного шляхтича. Денег у него не было совсем, а пара принадлежавших ему деревушек оказалась и без того захвачена доблестными московскими войсками. Очень здравую идею повесить его на дереве пришлось, к сожалению, отринуть из-за наличия в отряде нескольких польских наймитов, воевавших на стороне царя: те напрочь отказались багрить руки кровью столь досточтимого воина. Одно дело — убить в бою, другое — повесить пленного. Шляхтич есть шляхтич.
Однако в чём дружно сходились и стрелецкий голова, и польские жолнёры, воевавшие под московскими знамёнами, и уж тем более рядовые стрельцы — что ни при каких обстоятельствах пана Адама нельзя отпускать на свободу. И что самое главное, мысль эту они донесли до московского воеводы князя Долгорукого в его ставке, куда вскорости и доставили злополучного пана Хлуся.
— Разбойничал, в общем, — поправил пана Стефана Черникин.
— Да, разбойничал, — с готовностью согласился пан Стефан, — но сугубо с московской точки зрения, с польской же — вот как я сказал.
И все втроём рассмеялись, причём пани Ивона смеялась серебряным колокольчиковым голоском.
В общем, был сей пан Адам Хлусь вариантом небезызвестного российской культуре Кмитица — довольно распространённый типаж Порубежья, — только труба пониже и дым пожиже.
Но вот в какой-то момент пану Хлусю не повезло. Вот Кмитицу всегда везло, а Хлусю — нет. Впрочем, не повезло ему всего один раз, зато крупно.
Пан Хлусь до такой степени обрыдл воинству князя Долгорукого, что оно не поленилось и поймало его в засаду. Слуг его русские частично положили, частично разогнали, а самого шляхтича взяли в полон. И собрались содрать с него выкуп.
Тут-то и обнаружилась основная незадача пограничного шляхтича. Денег у него не было совсем, а пара принадлежавших ему деревушек оказалась и без того захвачена доблестными московскими войсками. Очень здравую идею повесить его на дереве пришлось, к сожалению, отринуть из-за наличия в отряде нескольких польских наймитов, воевавших на стороне царя: те напрочь отказались багрить руки кровью столь досточтимого воина. Одно дело — убить в бою, другое — повесить пленного. Шляхтич есть шляхтич.
Однако в чём дружно сходились и стрелецкий голова, и польские жолнёры, воевавшие под московскими знамёнами, и уж тем более рядовые стрельцы — что ни при каких обстоятельствах пана Адама нельзя отпускать на свободу. И что самое главное, мысль эту они донесли до московского воеводы князя Долгорукого в его ставке, куда вскорости и доставили злополучного пана Хлуся.
Закажите "Большой побег", и мы отправим вам его на электронную почту в форматах EPUB, FB2 и MOBI.